Шансонье Олег Митяев: Не обзывайте меня шансонье

Шансонье Олег Митяев: Не обзывайте меня шансонье

22 апреля 2005 г.

Опять проездом, опять битком набитый зал, опять трогательные записки от зрителей с просьбой спеть «Француженку» и «Царицу Непала». И снова девушки с милыми букетами цветов, сотни дисков с личным автографами, распроданных в антракте, и «толстые мордастые мужики»-поклонники, которые, «оказывается, уже его ровесники». Олега Митяева в Екатеринбурге ждали недолго, всего полгода, но видимо, все-таки заждались. Его единственное выступление прошло накануне в ККТ «Космос».

– Ваш концерт приурочен к 120-летию Екатеринбургской епархии. А Вы сами верующий?

–Для нас, так долго воспитывавшихся атеистами, это не праздный и очень сложный вопрос. Пока в голове сильнее держится моральный кодекс строителей коммунизма, чем заповеди Господни. Хотя, в общем-то, они очень похожи. И если и то, и другое честно выполнять, можно прийти к одному результату.

– Но Вы были не против такого религиозного обрамления Вашего концерта?

– Нет, конечно, нет. Иосиф Бродский сказал: «В веру нельзя обратить, к ней надо прийти». Вот я и иду потихоньку. Пока не все получается, но стараюсь.

– Раньше бардовская песня стояла особняком от всей советской эстрады. А сегодня она кажется неким архаическим явлением.

– Смотря, что под этим сочетанием подразумевать. Если считать, что это песни с умными текстами, то они были всегда. Если это лирика, романтика – то это вообще вечно. «Я ведь раньше романтиком был, а теперь вот циником стал…» – есть такие строчки у барда Виктора Третьякова. А еще мне понравился альбом ребят из Ростова-на-Дону. Он называется «Романтики больше не будет». Я так бы хотел до этого сам додуматься! В этих словах нет ничего сложного, но в них заложено очень много. Даже если романтика будет, фраза все равно отражает состояние души. Но мне кажется, что так думает каждое поколение.

– А Вы сами себя к бардам относите?

– Я никуда себя не отношу, это меня относят. Но мне все равно: куда отнесут, туда и ладно. Бард на самом деле – очень высокое звание. Когда меня так называют, я не чураюсь. Во всяком случае, это гораздо приятнее, чем русский шансон. Это сочетание слов уже так себя запятнало, что не хочется даже рядом ходить. Вот вышло два диска «Шансон года». Один – жесткий «блатняк», а на другом – Андрей Макаревич, Наталья Дудкина, Ирина Богушевская, Виктор Третьяков. Прекрасные песни, шикарные обработки. Люди, которые этим занимаются, они же понимают, что такое настоящий шансон. Но «блатняк» приносит деньги, и они не могут от этого отказаться.

– Некоторые Вас и к эстраде причисляют…

– А мне все равно. Альбом Давида Тухманова «По волне моей памяти» – это ведь тоже эстрада. А песни в нем – на стихи Бодлера, Цветаевой, Ахматовой. И «Песняры» – это тоже эстрада. И Елена Камбурова. Эстрада бывает разная. Так что это слово не вызывает у меня отрицательных эмоций.

– Вы очень часто даете концерты. Не боитесь перекормить собой публику?

– Вы считаете, часто?

– За последние полгода Вы второй раз в Екатеринбурге. В сравнении с другими столичными артистами, можно сказать, зачастили.

– В Санкт-Петербурге мы выступаем три раза в год, поэтому у нас со зрителями там уже такие взаимоотношения, что на них я пробую все свои новые песни. Екатеринбург чуть поменьше Питера. И два раза в год здесь петь, я думаю, нормально. Другое дело, что к таким концертам надо лучше готовиться. Нынешняя поездка у нас получилась внеплановой. Мы не собирались приезжать так быстро, но Екатеринбургская епархия попросила.

– В этот раз и песни у вас были старые, и шутки не первой свежести, и слова вы забывали время от времени, а публика все равно осталась в восторге. Откуда такой кредит доверия?

–Если ходить на каждый мой концерт, то, конечно, так оно и покажется. Но я сегодня специально позволял себе старые шутки, потому что считал, что передо мной новая аудитория. А вообще, я думаю, что если выступать два раза в год, то это должны быть разные концерты. Но пишу песни я обычно летом. Надеюсь, что, если приеду в Екатеринбург осенью, обязательно привезу новую программу.

– Поскольку организатором концерта выступала епархия, то и публика, наверное, показалась Вам немного специфической?

– Да, это был несколько другой слушатель. И мне, как человеку только идущему к вере, было очень сложно выступать. Я, например, не спел «Царицу Непала №2», хотя в светском понимании ничего страшного в этой песне нет. Но все равно это некое столкновение взглядов, и мне не хотелось лишний раз поднимать этот вопрос. Было сложно, и я все время это чувствовал. Может быть, немного больше думал, чем обычно на концерте.

– У Вас уже сложился оригинальный жанр выступления – общение по запискам из зала. Для Вас важнее сказать самому или услышать других?

– Для меня важна возможность пообщаться и отдохнуть. Только когда выходишь на сцену, наверняка знаешь, что тебе никто не позвонит, не скажет: «Ну-ка, Олег, иди, там тебя спрашивают». На сцене я прячусь от всей этой суеты.

– А что тогда для Вас работа?

– Дорога, разлука, то взлет, то посадка, нарушение режима. А общение на сцене – это праздник, удовольствие.

– Вы чувствуете себя комфортно в любом зале?

– Я почему-то уверен, что на мои концерты всегда приходят «свои» люди. Вне зависимости от того, где я выступаю: во Франции, в Германии, в Южной Африке или в Рио-де-Жанейро, в Лондоне, в Иркутске или в Братске. Мы разговариваем на одном языке.

– Вы говорили, что Ваши песни пишутся спонтанно, приходят как божий дар. Нет опасения, что когда-нибудь вдруг эта дверца захлопнется?

– Конечно. Вдохновение действительно зависит не от меня. Я раскачиваю-раскачиваю ситуацию, на какое-то время небеса раскрываются – только успевай записывать. Сколько успел, тем и довольствуйся. А что не успел, можно дописать, как Бог на душу положит. Но потом люди говорят: а почему у тебя вот тут лампочка не горит? Иногда и за голос тревожно. Ведь это всего две маленькие голосовые связочки. Кто знает, может, раз – и ты не сможешь выступать. Но, потеряв голос, еще можно писать. А если и этот кран перекроют… Но я уже давно все обдумал, что буду делать, если вдруг это произойдет. Ведь сколько есть прекрасных песен молодых авторов, которых мы не слышим. А я знаю, как сделать их известными. Этим и на жизнь можно заработать, и помочь кому-то. Взять и раскрутить какую-нибудь «УмаТурман».

– Владеете ли Вы каким-нибудь еще инструментом, кроме гитары?

– Скажу честно, я и гитарой-то не владею. Я просто знаю семь аккордов, а Булат Окуджава знал пять. И он мне завидовал. А я в свою очередь не завидую своему напарнику Леониду Марголину. Он просто всегда пальцами попадает куда надо, и не важно, играет ли он на баяне, гитаре, рояле или саксофоне.

Елена Жолобова
Первоисточник в Интернете http://apelcin.ru/interviews/21586-oleg-mityaev-ne-obzyvajte-menya-shansone.html