Иосиф Кобзон

Ирина, Вы меня очень удивили тем, что стали искать фанатство и лицемерие в словах Кобзона. Если бы я на это намекал, то никогда бы не написал о его выступлении: «Сказано, конечно, очень верно». Кобзон по определению ЭВЕРЕСТ нашей эстрады, и ему нет нужды кого-то зря хвалить. Да и не погружается он так глубоко в каждого автора-исполнителя, как мы с Вами в Митяева, не ищет каких-то нюансов и глубин.
Я лишь сказал, что его выступление сродни торжественной оде, тогда как в будни мы вынуждены говорить просто и о хорошем, и о больном. Фанатство нужно искать именно в фанатах, а лицемерием можно признать и умолчание. Мы же не на похоронах, когда о покойнике только хорошее или ничего.
Кстати, как можно назвать человека, который называет себя «чайником», зная, что он совсем не «чайник»? Это не кокетство? Вспоминается анекдот о двух психах, задумавших побег из дурдома. Один говорит: «Мне-то хорошо, я автомобиль, на меня не обратят внимания. А ты-то как же, ты же удав?» — «Ничего, в крайнем случае прикинусь шлангом». Ну, или «чайником».
Я совсем не сужу те песни, которые не попадают в душу, я их только называю. Кстати, интересную тему обозначила Люба, предположив, что со временем «не наших» песен будет больше. Мне тоже эта тема о «не моих» песнях Олега Митяева интересна, может быть, когда-то об этом напишу. А «осудил» я суфлерское исполнение мною любимой, но не митяевской (шпаликовской) песни, тогда как совсем ничего не сказал про аналогичное исполнение песни «Крепитесь, люди, скоро лето». Тут уже дело сугубо авторское.
И как резюме — оптимистическая цитата от Митяева:
«Всё высоко зарастёт осокой,
К новым гнёздам улетит птенец.
И кому-то будет одиноко,
А кому-то лучше, наконец».